Земля без радости - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Со скрипом отодвинулись тяжёлые, из дубовых брёвен в полный обхват, ворота. Сугробы намело такие, что на петлях створки не повернуть было бы и десятку богатырей. На всех хуторах ворота не открывались, а отодвигались в сторону сложной системой канатов и блоков.

Открылся чёрный провал. Снег крутится, мечется, ровно неупокоенная душа отцеубийцы. Ну, копья на руку, щиты за спину — вперёд, братья!

Хрипя и рыча, словно голодные волки, кони рванулись вперёд. Им всё едино — снег ли, ветер или вообще светопреставление. Особенно если хорошо кормлены и перед дорогой согреты. Теперь — короткой, торной дорогой к хутору Нивена. Конечно, завсегда лучше всем многолюдством наваливаться, но, когда дело о стольких жизнях идёт, не до высоких воинских искусств. Орду задержим — и то ладно.

Миновали поля. Кони на лапах своих идут по сугробам, словно по земле твёрдой. Всадники все как один головы капюшонами накрыли — им на дорогу смотреть нечего, кони сами путь отыщут. Побереги глаза до соседского хутора, воин. Там капюшоном от ветра не отгородишься.

Пошли Лесным Пределом. Тут ветер как будто чуть приутих — вековые деревья, сосны да ели, какая ни есть, а всё ж защита. Отринь мысли тёмные, воин. В бой надлежит весёлым идти, как на свадьбу, тогда и враг перед тобой отступит, коли поймёт, что Костлявой ты не слишком страшишься… Ну а ежели худшее случится — ранят тебя или с коня стащат, — то помни, что в подшлемнике ягода волчегон вшита. Раскусишь её — и всё. Тихо, без боли, без страданий уйдёшь.

Быстро бегут откормленные, сильные кони. Знают, что впереди битва, и оттого наддают ходу, сами, без понуканий. До соседского хутора полчаса хорошего конского бега. А сейчас, с поспешанием, и того быстрее доберёмся…

Армиол же, сам горячий, своего скакуна горячит ещё больше, мало что вперёд отца, Аргниста, вырываясь. Смелый парень. Себя не щадит, в бою об осторожности не думает. Уж Аргнист его и словесно вразумлял, и вожжами даже поучил — всё без толку. Рвётся парень в самую гущу, строя не держит, спину открытой оставляет… Братья уже дважды спасали, а ему всё не впрок. Вот и сейчас — Аргнист покосился неодобрительно, но сказать уже ничего не успел — раздвигаются деревья, в стороны расступаются, и вот они, поля соседские, вот он, Нивена хутор!

И — Орда вокруг него.

Они успели вовремя. На поле светло как днём; не жалеет Нивен горючего порошка, хоть и скуп, а знает, что сейчас время все запасы в дело пускать. Продорожишься — жизнью расплатишься. Первый частокол весь горит; ров дохлыми тварями Орды завален; видно, где Защитник проходил. А нивенские все уже внутри, со вторых стен отбиваются. И, видно, дело их худо. Хоботяры на крышу пытаются вскарабкаться, жуки-стеноломы нижние венцы срубов ломают, многоглавцы ядовитым дымом плюются (Защитник-то где?! Этих-то тварей он к хутору подпускать никак не должен был!), рогачи живой примет строят, чтобы, значит, шестилапых зубачей наверх запустить. Клювокрылы в воздухе вьются, выжидают, когда кто-то во дворе на открытом месте покажется. Вот они-то первыми и пожалуют. Аргнист резко натянул поводья.

— В круг! Лучники! Готовьсь! — никак от старой своей речи не отучится. Всё по привычке командует, ровно новобранцами на плацу. Народ и без того знает, что делать…

Заботливо сберегаемые охотничьи луки растянуты до самого уха. Стрелы боевые, оголовки гномами кованы — давно замечено, что подгорную сталь Орда не любит куда больше человеческой; вот клювокрылы расчухали наконец, что к чему, развернулись, пасти пораспахивали — клыки у них алым огнём горят, чтобы, значит, испужать верней — и вперёд.

Аргнист уронил руку, и тотчас же в вой ветра вплелось дружное и злое пенье десятков спущенных тетив. Северным охотникам никакой ветер прицела не собьёт. Выстрелили хорошо, дружно, стрелы ушли кучей, и добрых три четверти воткнулись в широкую грудь клювокрыльего вожака. У него хоть тоже чешуя роговая на теле, да только тонковата она супротив стрел, тонковата! Ишь, крыльями забил, набок завалился… всё, сейчас в снег сядет… и верно! Сел! Ну, теперь докончить!

— Арталег!.. — Аргнист в стременах привстал, капюшон откинул, вперёд смотрит. Знает, средний сын с клювокрылом сам справится — он и его десяток. А у Аргниста сейчас на уме другое — понять, куда этой Орде ударить, да так, чтобы её от вторых стен оттянуть, пока остальные отряды не подоспеют!.. Скорее, скорее решай, сотник! Из бойницы хутора уже факелом тебе на шесте машут — дескать, атакуй скорее, мочи нет держаться!..

Что ж, дело ясное. Через снесённые ворота к тому месту, где рогачи свой примет возводят. Там опаснее всего, первее ворваться негде.

Вновь Аргнист руку взбросил. Молча, без слов. И дал коню по бокам.

Арталег тем временем со своими подбитого клювокрыла окружили и, не рискуя попусту, мечут в спину твари обоюдоострые секиры, каждая на кожаном ремне, чтобы выдернуть можно было и в руку вернуть, к зверю не приближаясь. Клювокрыл — тварь живучая и хитрая, но ежели в самом начале драки их вожака завалить, остальные как-то теряются, трусят и в бой не ввязываются. Но вот если по вожаку промазать…

Аргнист же тем временем свой клин к воротам повёл. Тварей и тут хватало, но по большей части мелочь — кони с такими сами справляются. Змеи какие-то многоногие, ящерицы двуглавые, черви в руку толщиной… И прочая мерзость, которую описывать — никакого пергамента не хватит. Все какие-то с причудинкой: нога от одного зверя, хвост от другого, туловище от третьего, а голова и вовсе только в страшном сне приснится. Словно лепили её из глины, лепили, эту голову, а потом рукой махнули, несколько раз об стену швырнули, ногой пнули да о порог шмякнули, а потом уже в печь сунули…